Наконецц-то дошли лапы написать продолжение!
Иллюстрация не моя!!! Автор картинки, - AlectorFencer. Мя лишь добавил туда надпись.

Часть шестая.
С тех пор у жизнь у Чинка стала налаживаться. Противоатавизменный предохранитель работал безотказно, - Чинк больше ни разу не потерял контроль над собой. Вместе с Акрэлом, он стал усиленно работать над своей речью. Через пару недель она стала звучать намного разборчивей. Чинк вскоре заметил результат, - опекуны, подсознательно, всё чаще и дольше, в общении с ним, стали воспринимать его как разумное существо, а не нечто среднее между домашним питомцем и ребёнком. Это послужило для подопечного огромным стимулом, - он буквально удесятерил свои усилия. Совсем забросил чтение любимой фантастики, и всё своё свободное время посвятил упражнениям с речью. В результате чего, менее чем через месяц, на вечерах «Общества защиты животных» никому из гостей уже не приходилось напрягаться, чтобы понять, что он говорит. Правда, его голос не стал звучать как человеческий, - если не смотреть на говорившего, то возникало впечатление, что говорит канарейка, но слова выговаривались им уже чётко и разборчиво. К сожалению, его речь была чёткой только, когда он прилагал сознательные усилия, - стоило ему расслабиться, как «инопланетный акцент», сразу же, проявлял себя во всей красе. Но Чинк позволял себе это только наедине с друзьями. Такая необходимость постоянно контролировать что говоришь, хоть и основательно выматывала, но имела и положительное воздействие, - в разговоре с людьми и опекунами он всегда стал отвечать, предварительно обдумав свои слова.
Пропорционально качеству речи продолжало улучшаться и отношение опекунов. Спэм даже стал, забываясь, обсуждать с Чинком, увиденные в новостях, события. А потом, спохватившись, отмечал, про себя, что его подопечный отвечает вполне здраво и осмысленно, что не ускользало от внимания этого самого подопечного. Постепенно опекун признал фактом, что, по умственным способностям, «наша зверушка» ни в чём не уступает среднестатистическому человеку.
Что касается Лары, то она переменила своё отношение к подопечному, намного быстрее супруга, и как-то незаметно для себя. Раньше она воспринимала Чинка наравне с малолетней Кирой, а, в иных случаях, ещё ниже, - как говорящего зверька (Чинк же, воспринимавший эмоции окружающих в тончайших оттенках, всё это замечал). Постепенно она стала смотреть на своего подопечного как на старшего сына, и, чтобы это заметить, уже не нужно было обладать эмпатическими способностями. Она стала давать ему всё больше поручений по дому, - на Чинке постепенно оказалась значительная часть уборки в квартире. Также ему была доверена работа со стиральной машиной, и даже помощь в приготовлении некоторых блюд, как-то, чистка овощей, крошение салатов, и перемешивание жарящихся и варящихся ингредиентов. Для сохранности шерсти на лапах, во время работы у плиты, Чинку пошили, на заказ, специальные рукавицы по локоть. Так же, перед работой с продуктами, ему приходилось вычесывать шерсть, как перед походом в гости. А, однажды, Лара спросила мужа: «Можно ли Чинку пойти на прогулку с Кирой?» Разумеется, закон такой вариант не разрешал, но Чинку было очень приятно такое доверие.
Занятость была в радость подопечному. Имея поручения, он ощущал себя при деле, как в Убежище. Кроме того, это серьёзно содействовало его чувству собственного достоинства, а то он, уже было, начал чувствовать себя домашним питомцем, который только и делает что ест, пьёт, и ходит на прогулку.
Он был очень доволен результатами своих усилий над речью. Чинк никак не ожидал, что её чёткость окажет такое сильное воздействие на отношение к нему окружающих. Правда, это чувство довольства его расхолодило, и не дало завершить работу настолько полно, насколько это было возможно. Он так расслабился, что у него никак не получалось сделать последние «штрихи». Акрэл, показавший себя весьма неплохим логопедом для антропоморфов, так и не смог заставить Чинка завершить работу как следует. При чувстве достижения, у Чинка уже не было такого подстёгивающего стимула, как раньше. К тому же занятость делами, хоть и приносила удовлетворение, но отнимала некоторое количество сил и энергии, что вызывало желание отдохнуть, а не заниматься упражнениями. В результате, даже в исправленной его речи, осталась манера заменять некоторые сочетания букв характерным цоканьем, а так же коверкать окончания некоторых слов. Впрочем, оставшийся изъян уже не вредил пониманию его собеседниками. Поэтому Акрэл, помучившись ещё некоторое время, разрешил своему ученику остановится на достигнутом.
Работа в «Обществе защиты животных» продвигалась успешно. Число людей, желавших пообщаться, и больше узнать об антропоморфах всё увеличивалось. Новенькие часто приводили своих друзей. Конечно, попадались и такие, которые приходили забавы ради, но, всё же, тех, кто был настроен серьёзно, было большинство. Чинка расспрашивали о жизни в убежище, о том, как другие, из живущих в лесу, настроены к людям. Тот подробно отвечал на вопросы, и ответы нравились людям. Верили ему, как-то автоматически, - скептиков, ставящих под сомнение его слова, практически не попадалось.
Со временем, в разговорах, приходящих на вечера, людей стала фигурировать мысль, что пора действовать, что пора положить конец дискриминации пушистиков. Но никаких конкретных предложений как это сделать не поступало. И вот, когда, в очередной раз, была поднята эта идея, один из той компании, с которой Чинк беседовал ещё в свой первый вечер в «Обществе», предложил создать отдельное «Общество защиты прав антропоморфов», и перейти от слов к делу. Многие поддержали его идею, но как они собираются действовать Чинк так и не услышал. Однако, буквально через несколько дней, он столкнулся с активистами этого общества на прогулке.
Кстати о прогулках, Спэм стал консультироваться с Акрэлом насчёт того как сделать их менее болезненными для Чинка, и Акрэл предложил сделать их совместными, чтобы Чинк прогуливался в компании Арая, - тогда б он отвлекался на беседу, вместо того, чтобы сосредотачиваться на неприятных аспектах. А так же Чинк видел бы как чувствует себя, в таких же обстоятельствах, Арай, и тоже не принимал бы их близко к сердцу. Кроме того, Спэм стал привозить Чинка в парк на авто, а не вести через город. А ещё, проводя Чинка через людные места, Спэм стал держать его за лапу, той самой рукой, в которой был поводок, так, что этот неприятный атрибут прогулки совсем не бросался в глаза. Но, самое главное, что Спэм, видя отношение Акрэла к Араю, и сам изменил отношение к подопечному во время прогулок. Если раньше он на полном серьёзе был готов натянуть поводок, и ожидал, что такая необходимость возникнет, то сейчас он чувствовал себя полностью расслабленно, и относился к закону его использовать, лишь как к нелепой формальности. Чинк не замедлил обратить внимание на такую перемену в своём опекуне, и стал чувствовать себя на прогулке гораздо более комфортно.
К тому моменту это была уже одна из многих совместных прогулок Чинка с Араем. Как обычно, вдоволь нарезвившись, прыгая с дерева на дерево, в глухой части парка, антропоморфы шли немного впереди своих опекунов, и беседовали. И тут Чинк обратил внимание на необычную картину: группа людей раздавала всем прохожим какие-то листовки. Взявшие, проходя мимо антропоморфов, присматривались к ним как-то пристальней обычного. Взгляды были какими-то оценивающими, а у некоторых скептическими и насмешливо-ироничными.
- Что это они на нас так смотрят? – высказался по этому поводу Чинк.
- Тебя это удивляет? – с улыбкой прокомментировал Арай.
- Да я не про это. Они смотрят не так, как всегда, причём каждый.
- А точно. Может это как-то с теми бумажками связано. Интересно, что это за… Ой, смотри Чинк, там наши нарисованы! – почти прокричал Арай, указывая пальцем на листовку, чем смутил человека, рассматривавшего её.
На листовке, действительно, виднелись два антропоморфа, и была какая-то надпись, но подробности с такого расстояния разглядеть не получилось. К тому же, человек её державший, спрятал листовку в сумку и, ускорив шаг, прошел мимо.
- Давайте тоже себе возьмём посмотреть! – обратился он к своему отцу.
- Ну, пошли посмотрим, что это там такое раздают, - согласился Акрэл.
Парень, раздававший листовки, издалека заметил антропоморфов. Увидев, что они направляются к нему, он приветливо помахал им рукой, и ещё издалека стал обьяснять чем тут занимается:
- Привет пушистики! Как видите, «Общество защиты прав антропоморфов» уже перешло от слов к действиям!
- Молодой человек, действия, - это, конечно, хорошо, только кричать на весь парк совершенно излишне, - с улыбкой сказал ему Акрэл.
Подойдя, он продолжил:
- Добрый день. Можно взглянуть, что это вы раздаёте?
- Здравствуйте, конечно же, можно! Вот, пожалуйста, - сказал человек, протягивая листовку, - это должно обратить внимание людей на проблему ущемления прав антропоморфов, и заставить их поразмыслить над этим.
На листовке были изображены два антропоморфа, - самец и самка. Самец являлся немецкой овчаркой, а самка, - енотихой. Находились они в городе. Обнявшись и прижавшись друг к дружке, они смотрели на читающего листовку. Внизу была надпись: «Они тоже имеют право!»






- Ух, ты! Здорово! – прокомментировал Чинк эту листовку, и спросил: - А на что мы имеем право?
- О, на многое, пушистик. На свободу, на правовое равенство с людьми. На возможность ходить по улице без сопровождения, и без этих унизительных поводков, в конце концов!
- Супер! А когда мы эти права получим?
- А вот это трудно сказать. Но обязательно получите! Это только начало!
- Спасибо вам, что хотите нам помочь, - поблагодарил Арай.
- Да, спасибо! – поддакнул Чинк.
- Ну, успехов вам в этом нелёгком деле! – сказал Акрэл, и они двинулись дальше.
Всей компанией, опекуны с подопечными, стали обсуждать эту листовку.
- Странно только, что эта парочка разных видов. Они же генетически несовместимы! – высказался Чинк.
- Почему сразу как их двое, мальчик и девочка, так сразу жених и невеста? – возразил Арай, - Может они просто друзья. Они оказались в городе, а вы же знаете, как люди здесь к нашим относятся. Им страшно, вот и прижались они от страха друг к дружке! А взгляд, у них какой умоляющий: «Не обижайте нас, пожалуйста!»
- Не похоже что-то, что они напуганы, - высказал своё мнение Спэм, - скорей они, действительно, напоминают влюблённую парочку, которая надумала сфотографироваться. Непонятно только, почему у самца такие же длинные волосы, как у самки.
- Скорее всего, эта картина не была нарисована специально для листовки, а выбрана из уже нарисованных ранее, - предположил Акрэл, - ведь художники, рисующие такое, сейчас, либо прячутся в лесу, либо находятся в заключении в какой-нибудь из лабораторий, или у кого-то под опекой, и попросить их нарисовать листовку было бы затруднительно. Вероятно, она была нарисована ещё до начала трансформаций. Для того времени, пары, состоящие из представителей разных видов, были обычным сюжетом в творчестве фурри. Похоже, это картина двадцатилетней давности, тогда у молодёжи была мода парням носить такие же длинные волосы, как у девушек, а девушки носили брюки. Странное было время, - со спины не сразу и отличишь, кто идёт перед тобой, - парень, или девушка?
- Ну, значит, с картинкой всё более-менее ясно, - продолжил обсуждение опекун Чинка, - но лозунг у них такой, скажем прямо, - расплывчатый. К примеру, в правах антропоморфов на жизнь сомневаются разве что ярые эктстримисты, а вот имеют ли они право на свободу и самостоятельность, - уже вопрос спорный.
- Да, промахов достаточно, - согласился Акрэл, - ещё плохо, что они ограничились только картинкой и лозунгом, когда на задней странице листовки столько свободного места гуляет. Туда бы прекрасно поместилась пара-тройка аргументов, ПОЧЕМУ нехорошо ущемлять пушистиков в правах. Ну, да ладно! Это их первые шаги, со временем наберутся опыта.
- Верно папа, - сказал Арай, - главное, что они нам помочь хотят! Они потом обязательно всему научатся, и тогда люди их послушают, и нас освободят. Кто знает, может даже эта картинка уже заставит людей подумать: «А может не надо обижать таких симпатяг?»
- Неужели есть ещё и такие, кто считает, что всех нас поубивать надо?! – спросил Чинк, имея в виду слова Спэма, про «ярых экстримистов».
- Дураков хватает. Да, есть такие деятели. Они тоже листовки распространяют, у нас дома даже есть одна, - сказал Акрэл, но тут же добавил, - но о них не стоит беспокоится! Даже очень недолюбливающие антропоморфов обыватели считают такие меры слишком уж крутыми.
- Верно, на призывы этих психов никто не обращает внимания, - подтвердил Спэм, - так что не забивай себе голову.
Чинк решил, и правда, оставить эту неприятную тему. Прогулка завершилась дома у Адаркиных, где Чинка и Арая уже ждали Мазалин и Рыжик, - чёрный и рыжий лисы. Вернувшиеся с прогулки, конечно же, рассказали друзьям о деятельности «Общества защиты прав антропоморфов», и показали им листовку.
- У, мы, оказывается, тоже имеем право! А я и не знал! - сострил Мазалин. – Да, с такими защитниками, человеческие права для нас, - вопрос решенный. Люди прочитают, одумаются, и сразу же дадут нам всё, что нам полагается! А потом догонят, и ещё дадут!
- Маз, это же только начало, - ответил на это Арай, - они, потом, обязательно что-то ещё лучшее придумают, чтобы нас освободить.
- Ну, может, лет через пятьдесят. Что ж, подождём. Куда нам торопиться? – не унимался Мазалин, - А я-то надеялся ещё, что они, и в самом деле, нас освободят. А они презентацию арта устроили. Бежать надо, бежать, и без всяких рассуждений. На этих клоунов надежды никакой.
- Маз, а на что ты рассчитывал, что эта, относительно малочисленная группа активистов поедет в столицу президентский дворец штурмовать? Чтобы правительство испугалось, и, сейчас же, закон о нашем освобождении издало? – остудил его Рыжик, - Так, начиная с листовок, всё и делается. Сначала надо обратить внимание людей на нас, потом перейти к аргументации, почему то положение, в котором мы находимся, несправедливо. Постепенно общественное мнение изменится в нашу пользу.
- Это ты уже говорил. Вы все это говорили. И говорили об успехах в этом деле, а теперь, получается, после этих успехов, снова надо ждать пока, постепенно, - слово «постепенно» Мазалин проговорил с особым отвращением, - люди нас полюбят и освободят.
- Прогресс очевиден. К нам на вечера приходила горстка, чуть больше сотни симпатизирующих, готовых действовать на наше благо. Теперь эта сотенка выросла в несколько тысяч! И это только в нашем городе, а у этих тысяч, тысячи друзей в других городах. Нам готова помогать куча народу. Но людей, мнение которых формирует правительство, миллионы. Многие миллионы! И, чтобы эти несколько тысяч наших друзей смогли на эти миллионы повлиять, нужно время. Без него никак.
Тут решил высказаться, всё это время молчавший, Чинк:
- А я, кажеццо, уже заметил изменения. На прогулке я поглядываю на людей. И большинство к нам с симпатией относяццо. Доброжелательно смотрят.
- Что посмотрели на картинку, прочитали надпись, и подумали: «О, а пушистики, оказывается, права имеют! Ой, а мы думали, что это зверушки говорящие!» И сразу нас полюбили и зауважали, да?
- Нет, я не про это. Я про то, что о нас и передачи были, где у нас интервью брали. А ещё про то, что те, кто с нами общались, рассказывают знакомым о том какие мы. И это, похоже, действует.
- Белк, ну ты-то свой имидж с нашим не равняй! Ты ж у нас это, - «Герой, спасший ребёнка из огня!», вот и готов каждый с тобой сюсюкатся, небось ещё и погладить норовят, а к другим люди относятся куда прохладней. Меня, например, они не шибко рвутся тёплым взглядом одарить!
- Маз, а ты-то сам их каким взглядом одариваешь? Был я как-то с тобой на прогулке. Думаю: «Батюшки! Какой наш Мазалин на людей сердитый!» Ты ещё зарычи на них! Они вообще от тебя шарахаться начнут, - сказал Арай
- Если я это сделаю, тётка на меня точно намордник наденет.
- И правильно сделает. А то, с таким твоим отношением к людям, не ровён час, укусишь кого, – сказал Рыжик, - Добрей надо быть к людям. И они, потянутся к тебе. Ты, когда не надыбошенный, - вполне симпатичный пушистик, которого и погладить охота, и к которому сразу положительные эмоции возникают. Свой негативный имидж ты сам создаёшь.
На это Мазалин разразился целой тирадой:
- Но за что, за что мне их любить?! За то, что они у меня всё в этой жизни отняли? За то, что меня в домашнюю зверушку превратили, и посмей я хоть пикнуть что-то против, - шкуру сдерут? Причём именно превратили! Я, конечно, собирался трансформацию пройти, но не на таких, же условиях! А они меня силой заставили это сделать, и за это же, за то, что они меня вынудили это сделать, в недоразвитые записали. И не надо говорить, что большинство к этому непричастно! Всё это делают с нами с их молчаливого согласия. Сказали бы они, все вместе: «Это вы чё делаете?! Ну, тех, кто добровольно хвостом обзавёлся, тех и сажайте на поводок! А тех, кто о трансформации только мечтает, зачем заставлять? Если всех, кто о чём-то не таком мечтает, так брать, то это всю страну пересажать надо!» и было бы со мной, и с тобой Рыжик, и с многими-многими другими, всё в порядке. Тогда бы можно было б, и подождать, пока антропоморфов с людьми в правах уравняют. Я бы и сам тогда в этом поучаствовал, и на митинги ходил, и работой разъяснительной занимался. А уж, когда сделались бы нормальные условия, тогда я б, с огромным удовольствием, и сам бы стал хвостатым и пушистым, и был бы счастлив. А так, разве это жизнь? И за это я им должен быть благодарен?!
- Ты, похоже, забыл, как сам нам, не так давно, рассказывал, как тебе люди помогли в парке, когда тебе невмоготу сделалось, - ответил Рыжик, - Ты видишь всё в тёмных тонах, не замечая хорошего. Разве это правильно?
- Да, они тогда помогли мне. Но разве они помогли мне, как равному? Они помогли псу, которого мучает хозяйка! Разве такая помощь мне нужна?
- Вот, как раз, очень яркий пример того, о чём я только что говорил. Да, редко кто из людей воспринимает нас как равных себе. Но настолько уничижительно, как ты изобразил, о нас думают считанные единицы.
- Настолько, не настолько. Для них я не личность, а диковинное чудо-юдо, на которое все таращатся. За равных они нас не считают. Ты сам это сказал. Для меня этого достаточно.
- Маз, сколько раз мы с тобой толкуем про одно и то же! Так уж сложилось, что ты, да и мы все, для людей, на первый взгляд, диковинные существа, похожие на животных. В худшем варианте, даже монстры. Ведь далеко не у каждого наша внешность вызывает симпатию. Кого-то в детстве собака покусала, и он теперь собак боится, а тут он видит перед собой прямоходящее существо на этих животных похожее. Как он будет реагировать? В восприятии нас окружающими, внешность играет большую роль, и с этим ничего не поделаешь. Те, кто воспринимает других, независимо от неё, - редкость. Да, - первая ассоциация у человека, при встрече с любым из нас, - «говорящая зверушка», но стоит ему с нами пообщаться… Чтобы люди оценили то, какой ты внутри, надо сначала им это показать, а для этого надо поговорить с ними, а значит, - сделать первый шаг навстречу.
- А почему это я должен первый шаг делать? Они мне развесёлую жизнь устроили, за это же сторонятся, а я первый шаг делай!
- Можно и не первый. Мы тебя сколько раз приглашаем туда, где люди сами приходят к нам пообщаться. Причём там много тех, кто именно интересуются твоей душой, абсолютно искренне.
- А большинство приходят на аттракцион «Говорящая зверушка».
- Знаешь, я уже потерял счёт, сколько раз было, что человек приходил «говорящих зверушек» послушать, а уходил с мыслью: «А они такие же, как мы!», и потом становился нашим другом.
- А сколько было тех, кто уходил с мыслью: «Хороший аттракцион! Классно зверушки здесь говорят. Надо будет друзей пригласить!»?
- Ну, такими личностями мир никогда не оскудеет. Но, из-за этих единиц, обижаться на всё человечество было бы, по меньшей мере, глупо. К тому же, зачастую приглашенные им, оказывались умнее своего товарища.
На этом, в диалог Мазалина и Рыжика решили вмешаться и Арай с Чинком.
- Там часто попадались похожие на тебя по характеру. Они и с нами неплохо общаюццо, но чувствуюццо некоторые несостыковочки, а с тобой они бы нашли полный общий язык. Тем более что именно за этим они туда и приходят. Вообще, если человек хоть немного способен к шевелению извилинами, то, разговаривая с тобой, он, сто процентов, всё поймёт насчёт твоей разумности, и сделает соотвеццтвующие выводы. А когда он заметит, что у него со «зверушкой» совпадают взгляды, интересы, то отношение как к тебе, как к равному, прейдёт автоматически. Давай разок сходишь с нами! Кучей друзей обзаведёшсо! И к людям нормально относиццо тебе станет легче, - сказал Чинк.
- Кстати, а те, кто, как ты говоришь, на «зверушек» пришли посмотреть, давным-давно уже там не большинство. Там, почти все, - друзья. А если приходит кто-то из таких, и замечают его к нам отношение, то такую атмосферу ему там создают, что он призадумывается: «А правильно ли я отношусь к пушистикам?» А, если попадается упрямый, которого ничем не прошибёшь, то ему становится у нас неуютно, и он надолго не задерживается, - добавил Арай.
- Ну, вы прям так разрекламировали, что невольно возникает желание попробовать, - сдался, наконец, Мазалин, - Но, если только там ко мне как к подопечному обратятся, я за себя не ручаюсь!
- Маз, тебе с моим папой трудно общаться?
- Не, он, пожалуй, единственный человек, с которым можно нормально разговаривать.
- Так вот, у нас там почти все такие.
- Ну, ты загнул! Таких людей единицы.
- И все эти единицы приходят к нам. У нас давно уже обращение к антропоморфу, как это делают в институте, считается дурным тоном. Даже администрация к нам как к людям обращается, не искренне, правда, но они чётко поняли, что у нас так положено, и, если они хотят, чтобы мы и дальше арендовали у них помещение, то должны по-человечески к пушистикам обращаться.
- Ну, если всё, что ты говоришь, Ушастик, правда, то вы, и впрямь, неплохо смогли повлиять на них. Аж любопытно на это взглянуть!
Следующим же вечером Мазалин отправился с остальными на мероприятие. По началу, чувствовал он себя там очень неуютно, хотя, изо всех сил, старался изображать обратное, что, впрочем, для человеческих глаз, у него получилось. Как только закончилось официальное представление Мазалина собравшимся, Рыжик сразу повёл его знакомится. В последнюю очередь, он подвёл чёрного лиса к группе молодых людей, выделявшихся на фоне остальных, пришедших на вечер.
Когда эти люди пришли на мероприятие впервые, администрация даже приняла их за банду погромщиков-антропоморфоненавистников, и собиралась вызывать полицию. Однако пушистики сразу определили отсутствие у новоприбывших агрессивных намерений, и недоразумение было разрешено. Оказалось, это были просто любители специфической музыки. На вечер их привлекло то, что антропоморфы были отвергнуты большинством людей, - они решили познакомиться с «отверженными». Вопреки опасениям, общение прошло довольно гладко, хотя, когда окончились расспросы, выяснилось, что в главной симпатии, у этих людей и антропоморфов, была несостыковка. И Чинку и Араю и Рыжику, их музыка казалась слишком жестковатой. Поэтому, поговорив с пушистиками первый вечер, большинство из этой компании больше не появлялись. Но некоторые стали постоянными посетителями вечеров «Общества».
А вот Мазалин был как раз любителем этого направления в музыке, и узнал их сразу. По началу, он волновался как его воспримут, но те, как только узнали о его увлечении, приняли его на ура. Мазалин, сразу, оттаял, и через минуту у них разгорелось оживлённое обсуждение. Далее последовал обмен музыкой, без плеера, висевшего на поясе, Мазалин не ходил никуда, у многих из них тоже были подобные устройства, посредством которых и происходил обмен. Этим они были заняты до самого окончания вечера. И Мазалин, и металлисты покидали вечер очень довольными.
Тем вечером Мазалин, Чинк и Рыжик снова отпросились у своих опекунов на ночёвку у Арая. Поэтому, покидая вечер «Общества», все пушистики устроились в машине у Акрэла. Арай сел на переднее сиденье, рядом с отцом, остальные втиснулись на заднее. Арай всю дорогу просидел повернувшись на полкорпуса назад, и убравши подголовник, для более удобной беседы с друзьями.
- Ну как Маз, понравилось тебе у нас на вечере? – спросил он, едва все уселись.
- Понравилось не то слово! Они просто супер! Признаю, я был полным остолопом, что не давал себя раньше уговорить. Да Ушастик, ты был прав. С этими людьми вполне можно контачить, а с некоторыми и зафрэндится нисколько не зазорно. Я ожидал что, как минимум, половина прейдёт на «шоу уродов» поглазеть, а таких ни одного там не оказалось. Так что большой им плюс.
- Маз, только ты совсем уж не обольщайся, насчёт всей аудитории, - вставил реплику Рыжик, - там, у нас, раз на раз не приходится. Иногда заскакивают и такие индивидуумы. Вход-то у нас свободный, кроме специальных благотворительных вечеров. Но, даю гарантию, что смотрят они молча. Стоит им вякнуть что-то про «уродов», или даже зверушкой кого-то из нас обозвать, как их тут же попросят на выход. Причём с таким искренним возмущением, как будто это сказали про их родственника.
- Верю, верю, - сказал Мазалин, и, злорадно оскалившись, добавил, - а мои ребята ещё и разъяснительную работу проведут, на тему «Кто здесь урод… моральный», – на этих словах, он, для выразительности, ещё и кулаком в ладонь стукнул.
- Такие у нас, даже если ничего такого не говорят, долго не задерживаются, - сказал Арай, заминая не туда съехавшую тему, - Их очень быстро раскусывают, прямо, как будто тоже эмоции читать умеют, и им становится неуютно.
- А вот интересно, а если, скажем, не простой смертный, а какой-нибудь мажор, детёныш «пупа Земли» местного значения к вам пожалует с такими намерениями, и выскажется по этому поводу. Такие не из стеснительных. Его тоже на выход попросят? – задал Мазалин провокационный вопрос.
- Ну, если такой, скажем, во время спектакля в театре ругаться начнёт, его, без всяких оглядок на происхождение, выведут. Так и у нас, - ответил Арай.
- Так то, - театр. Это заведение признают и уважают, а нас большинство людей за говорящий зверинец держат. Ты думаешь, если он подаст на вас в суд, результат будет таким же, как и с театром?
Арай задумался, не зная, что ответить. За него ответил Чинк.
- У меня опекун, - адвокат. Думаю, он смог бы нам помочь в этой беде.
- Ух, какие у тебя связи! – усмехнувшись, сыронизировал Мазалин, - А у него тыщи две таких адвокатов прикормлены. На выбор. Съедят они вас с вашим адвокатом, даже не поперхнутся. А «Общество» закроют.
- Ну, Мазалин, не сгущай краски! – остудил его Рыжик, - Постоянными членами общества являются жены очень авторитетных людей. И, уж поверь, у них достаточно влияния, чтобы заткнуть рот любому мажору.
- Точно! Точно! – выкрикнул Арай, едва не выскакивая с сиденья, - Как же я сам не вспомнил?! Да стоит такому попробовать на нас наезжать, они нас не только защитят, а ещё и заставят его извиниться перед нами, и моральную компенсацию выплатить. Так что не бойся! Никакие мажоры нам не страшны!
Тут у Арая, на специальном поясе для карманов, зазвонил мобильник. Он взял его, и начал разговор.
- Да, почти приехали. Обязательно посмотрим, а что там? – улыбка сползла с его мордочки, и её, тут же, сменило взволнованное выражение, - Ой, беда какая! Посмотрим, обязательно посмотрим. Хорошо.
Выключив мобильный, он пояснил, в чём дело:
- Плохие новости! Звонил Тайрис, - один из «борцов за права», и сказал, что в новостях передавали, что поймали кого-то из наших.
В машине воцарилась тишина.

Едва авто подъехало к дому Адаркиных, пушистые пассажиры выскочили из него, не став ждать пока Акрэл откроет ворота, перемахнули через забор, и бросились в гостиную к телевизору. Включив телевизор на канале, где ожидался ближайший выпуск новостей, они с нетерпением стали ждать. Спустя пару минут, к ним присоединился и Акрэл. Наконец очередная серия мыльной оперы закончилась, и начались долгожданные новости. Начались они как раз с этого сюжета. Возникший на экране диктор радостным, бодрым тоном вещал:
- Очередная операция по поимке сбежавших из Ясногорского института антропоморфов, на этот раз, увенчалась успехом! Пойманных всего двое, зато каких! Это самка с детёнышем. Итак, вопрос «Могут ли антропоморфы иметь потомство?», окончательно разрешен. О том, какое значение имеет это событие, в нашем репортаже.
Диктора сменило изображение репортёрши на фоне небольшого аэродрома.
- Как всем известно, большинство операций по поиску и отлову, уже долгое время, не приносили никаких результатов. Это продолжалось так долго, что некоторые, даже, стали сомневаться есть ли они там. И вот, наконец, благодаря применению передовых технологий, группе поиска удалось застать врасплох осторожных пушистиков. Вертолёт, с минуту на минуту, должен их доставить. А, пока он следует сюда, руководитель операции, - полковник Ашен Кек поведает нам, как же им удалось поймать, казавшихся неуловимыми, обитателей леса.
Полковник как, оказалось, стоял рядом, в полной готовности к даче интервью. Он так и светился радостью и довольством.
- Мы неоднократно предпринимали попытки обнаружить этих существ, но они, благодаря своим сверхчеловеческим способностям, постоянно обнаруживали нас первыми, и скрывались. Последние технологические разработки значительно облегчили нам выполнение этой задачи. В наше распоряжение был предоставлен вертолёт, способный перемещаться в бесшумном режиме. Двигаясь на предельно низкой высоте, мы, теперь, сможем обнаруживать антропоморфов вышедших на открытое пространство. Как вы скоро сможете убедиться, эта тактика уже принесла первые плоды. Самка с детёнышем вышла искупаться на лесное озеро, где они и были задержаны нашей поисковой группой. При поиске с помощью обычного вертолёта, они, едва его заслышав, укрылись бы в лесу, бесшумный же геликоптер оказался для них полной неожиданностью. Из него была, тот час же, высажена группа захвата.
- Их не травмировали?
- Нет-нет, до жестких мер дело не дошло. Пушисточка оказалась достаточно разумной, чтобы понять, что попытки убежать, или оказать сопротивление, совершенно бесполезны. Кроме того, она очень опасалась, что может пострадать детёныш. Так что силу, в процессе задержания, применять не пришлось.
- Этот детёныш, - он тоже обладает разумом?
- Ну, окончательно ответить на этот вопрос смогут только эксперты. Насколько мне известно, он, с момента задержания, не произнёс ни слова. Однако, он, определённо, понимает, что говорит ему мать. И, несмотря на то, что сильно напуган, ведёт себя вполне адекватно.
- Что их теперь ожидает?
- Ну, их, разумеется, отправят в институт. Мать пройдёт стандартное тестирование на разумность и агрессивность, а с детёнышем будут работать особо. Он слишком мал для теста на агрессивность, - его и те, кто повзрослее, с трудом переносят. Так что придётся ему пробыть в институте долгое время.
- Так их могут разлучить с матерью? – спросила репортёрша, изображая обеспокоенность, хотя, как было видно, обладающим эмпатией, антропоморфам, на самом деле она просто выполняла свою работу.
- Всякое может быть, - ответил полковник, тоже изображая сочувствие, - мать могут отдать под опеку, если она благополучно будет протестирована на агрессивность. А с ним этот вопрос долгое время будет неясен. А, без определения агрессивности, отдавать под опеку опасно даже детёныша. Впрочем, мать имеет право отказаться от выдачи под опеку. Скорее всего, она так и сделает, чтобы остаться с ним.
Повисла пауза, которую нарушил шум летящего вертолёта.
- А вот и они! - сказал полковник, опять-таки, было видно, что он ожидал его появления именно в этот момент.
- Что-то не похож этот вертолёт на бесшумный! – сказала репортёрша.
- Бесшумным он становится, когда работает в специальном режиме. Вот, смотрите.
Полковник снял с пояса рацию и стал переговариваться с вертолётом. Вскоре звук лопастей геликоптера стих. Репортёр старательно изображала удивление.
- Полёт в таком режиме сильно снижает скорость, но, во время поисков, это нисколько не мешает, поскольку ведутся они именно на пониженных скоростях, - добавил полковник.
Тем временем, вертолёт приземлился. Камера, направилась к нему. Из двери вертолёта опустили лесенку. Сначала вышли несколько солдат, которые стали, с обеих сторон двери, с автоматами наперевес. Затем вывели пленников.
По видовой принадлежности, они являлись оленями. Мать была кремового окраса, с белыми животом, подбородком, хвостом и ладонями. Нижняя часть спины и уши имели тёмно-коричневый окрас. Пальцы, а также волосы на голове, уложенные во вполне человеческую причёску, были чёрными. Причёска была не единственным, что делало её более похожей на человека, чем, скажем, Чинк, или Арай. Если не считать головы и маленького хвоста, её тело выглядело как тело человеческой женщины, только покрытое коротким мехом, ноги заканчивались обычными ступнями, а не копытами, как можно было ожидать. Её голубые глаза тоже выглядели как у человека, правда, немного крупней. Более того, - она носила одежду. В тот момент на ней был раздельный зелёный купальник, ещё не успевший высохнуть. Её сынок представлял собой миниатюрную копию матери, и был одет в синие трусики. Ни у матери, ни у ребёнка рогов не имелось.
Несмотря на довольно хрупкое телосложение, её вели с такими же предосторожностями, как некогда Чинка. За две натянутые цепи, крепившиеся к ошейнику спереди и сзади, её держали два солдата. Кроме того, на ней был надет массивный пояс, к которому крепились наручники. Ноги тоже оказались скованы небольшой цепью, так что идти она могла лишь мелкими шажками. Её челюсти туго стягивал намордник. К ребёнку предосторожностей применялось меньше, однако его руки тоже были связаны пластиковой лентой, на манер наручников. Он испуганно жался к матери, держась обеими ладонями за её руку.
Под вспышки фотоаппаратов, их посалили в белый фургон, который, в сопровождении военных джипов, направился в сторону города. Камера ещё некоторое время провожала кортеж. Затем внимание было вновь обращено к полковнику.
- Как я заметила, маленький тоже в наручниках. Это так необходимо?!
- Да, к сожалению, это, действительно, необходимая предосторожность. Антропоморфы непредсказуемы, к тому же обладают большими, чем у человека, силой и скоростью реакции. Случись ему впасть в агрессивное состояние, этот малыш вполне способен травмировать взрослого человека. Поэтому принятые меры далеко не лишние. Да вы не беспокойтесь! Пластиковые наручники причиняют ему минимум дискомфорта. К тому же, когда их доставят в институт, в пределах выделенного помещения, их свобода движений уже ничем не будет стеснена. Обращаться там с ними будут с максимально возможной гуманностью.
На этом интервью закончилось, и репортёрша заговорила одна:
- Как мы смогли увидеть, наши доблестные защитники, наконец, научились отлавливать пушистиков. Так что, можно надеяться, в Ясногорских лесах скоро будет снова безопасно устраивать пикники. Однако, как стало теперь совершенно ясно, ожидать, что антропоморфы сами собой переведутся, уже не приходится. Подробнее о том, какие выводы следуют из факта, что они способны производить жизнеспособное потомство, мы сможем узнать из интервью с Аниром Крашем, - начальником отдела исследований антропоморфного филогенеза.
На экране появился кабинет, где, сидящий за столом, пожилой человек в белом халате. Репортёр обратилась к нему с вопросом.
- Эта пушисточка выглядит как-то не похоже на других пушистиков. Она более человекоподобна что ли. Даже одежду носит. И сынок её такой же. Это какой-то новый вид?
- Ну, если брать антропоморфов, то у них чуть ли не каждая особь, - новый вид, или, хотя бы, подвид. Но это человекоподобие, и ношение одежды, не является чем-то новым. Это просто более редкая разновидность пушистиков. Большинство из них, хоть и ходят на двух лапах, телами лишь отдалённо напоминают человека, кроме того, их интимные места имеют свойство втягиваться и плотно закрываться. Довольно любопытное свойство, должен сказать. Предположительно, они приобрели такую способность, желая уподобиться персонажам детских мультфильмов, которые ходят без одежды, и, всё же, выглядят вполне прилично. Другие же представители антропоморфов не имели таких стремлений, и, в результате трансформации, их тело внешне изменилось меньше, только поросло шерстью. Интимные места не приобрели способность прятаться естественным образом, поэтому таким существам, по-прежнему надо носить одежду, чтобы соблюдать нормы приличия. Изменению больше подверглись голова, кисти рук, стопы, а также вырос хвост. Но это только внешне. Внутреннее строение претерпело куда более серьёзные изменения. От чего, оставаясь более похожими на человека, эти существа, всё равно, превосходят людей в силе, ловкости и скорости, как и их более звероподобные собратья.
- От такого человекоподобия, - вон, даже одежду носят, возникает впечатление, что и разума у таких пушистиков должно остаться больше.
- Нет, нет, - это совершенно неверное предположение. Такая внешность никоим образом не влияет на их разум. Они все, за очень редким исключением, сильно смешали трансформацией человеческий разум со звериными инстинктами. Так что только тестирование может выявить насколько такое существо разумно и склонно к агрессии.
- То, что антропоморфы способны к деторождению, окончательно выяснилось только сейчас. Почему это было невозможно узнать экспериментальным путём?
- Экспериментально мы узнали только то, что, принадлежащие к одной разновидности антропоморфы, способны к зачатию. Но у многих авторитетных представителей научных кругов имелись серьёзные сомнения в отношении того, способен ли организм самки антропоморфа к вынашиванию и деторождению. А, поскольку, было принято решение, не допускать этим существам плодиться, со стопроцентной уверенностью ответить на этот вопрос было невозможно.
- Теперь ситуация прояснилась. Какой вывод следует из того, что мы узнали?
- Теперь мы точно знаем, что антропоморфы, - это не просто занятное отклонение, а полноценный, способный к размножению, вид, который, учитывая агрессию многих из них, может начать соперничать с человечеством за место под солнцем.
- Но ведь, по заявлениям большинства учёных, антропоморфы нам не конкуренты!
- Это верно, пока мы предпринимаем действия по их сдерживанию. Но, если всё пустить на самотёк, они, в конце концов, могут увеличится числом и создать уже реальную угрозу.
- Это понятно, но что делать с уже появившимся потомством? Не истреблять же!
- Безусловно, такой образ действий был бы крайне бесчеловечен, и никогда даже не принимался нами к рассмотрению. После поимки, детёныши будут доживать остаток своей жизни либо в институте, либо будут отданы под опеку.
- Кстати о пребывании в институте. Таких маленьких нельзя подвергать тесту на агрессивность. Как долго им придётся здесь быть, прежде чем их разрешат отдать под опеку?
- На этот вопрос сейчас сложно ответить. Например, ещё неясно как быстро они взрослеют, насколько они разумны. Выяснение этих вопросов, определённо, займёт некоторое время.
- Ясно. Меня, да и наших зрителей, интересует ещё вопрос касательно малыша: Не собираются ли его в институте разлучить с матерью?
- Нет, разумеется, нет, если с её стороны не будет никаких агрессивных действий по отношению к детёнышу, их разъединять не станут. Если, конечно, не возникнет других обстоятельств, при которых это станет необходимо.
- Например?
- Не хотелось говорить заранее, но, возможно, у детёнышей есть и третий путь, кроме как остаться здесь, или быть отданным под опеку. Дело в том, что их родители стали антропоморфами, пройдя трансформацию. А детёныши такими и родились. То есть они ещё не использовали свою возможность к трансформации, которую можно осуществить только раз в жизни.
- О, какая прекрасная перспектива! Значит, их можно вылечить!
- Увы, с этим много сложностей. Взрослые антропоморфы когда-то были людьми, и, возможно, помнят как это, - быть человеком. У детёнышей таких воспоминаний быть не может. То есть, им надо долго и тщательно объяснять какими им нужно стать, чтобы быть нормальными. Это ещё полбеды. Для того чтобы совершить трансформацию необходимо испытывать очень сильное желание измениться именно таким образом. То есть, даже просто согласия для этого недостаточно, необходимо будет привить детёнышу восхищение человеком. А это долгий и кропотливый труд. Ведь их воспитывали родители-антропоморфы, несомненно, прививая желание быть одним из них. Поэтому, если влияние матери будет мешать этому процессу, их придётся разъединить.
- Жаль малыша, если придётся прибегнуть к таким крутым мерам, но результат, безусловно, того стоит. Да, сложная вам предстоит работа! И непростые решения. Что ж, успехов вам!
- Благодарю!
На этом сюжет закончился, снова на экране появился диктор.
- Да, интересные перспективы! Может, хоть потомство этих несчастных сможет вести нормальную жизнь! Тоже не могу не пожелать успехов нашим учёным в этом нелёгком деле! А, теперь к другим новостям…
Другие новости пушистики смотреть, естественно, не стали.
- Да, бедняги, вот попали! – нарушил Мазалин, повисшую в комнате, тишину.
- Особенно маленького жалко! – сказал Чинк.
- Страшно даже представить, как его там будут мучить, - добавил Арай.
- Да уж, будут «лечить» от «болезни». Гады! – поддакнул Маз.
- А, знаете, было б неплохо, если б он человеком стал! – высказался Рыжик.
Все, кроме Акрэла, так вытаращились на Рыжика, как если б он, у них на глазах, кого-то укусил.
- Ты что, на солнце сегодня перегрелся?! – прокомментировал его слова чёрный лис.
- Они же хотят заставить его расстаться с мечтой! - сказал Арай.
- Не совсем так. Это была мечта его матери. Но её малыш может избрать и другой путь. Сделай он это, проблем в его жизни стало бы меньше, - пояснил Рыжик.
- Вряд ли он захочет стать предателем, - ответил Мазалин.
- Вы только не забывайте, что быть пушистиком, - не есть добро, а быть человеком, - не есть зло! Если он станет человеком, это совсем не означает, что он станет вам врагом. Напротив, человека, который бы так хорошо вас понимал, трудно будет найти. Наверняка он станет одним из лучших борцов за ваши права! – высказался Акрэл.
- Или будет так радоваться, что в люди выбился, что забудет о своём происхождении, - буркнул Маз.
- Не думаю, что мама настолько плохо его воспитала, - ответил ему опекун Арая.
- Папа, может быть, это и правильно, но ведь как жестоко его к этому приведут! Заберут от мамы, будут пугать и мучить, чтобы заставить превратится в человека! - сказал Акрэлу Арай.
- Сынок, кому, как не тебе, знать что, в таком случае, они ничего не добьются?! Ну-ка, вспомни что надо, чтобы начать превращаться?
- Ой, точно! Надо чтобы то, во что превращаешься, сильно-сильно нравилось. Это все равно как если бы чудовище из мультика, которому, для расколдования, надо чтобы его полюбила красавица, стал её пугать: «А ну быстро полюби меня! А то укушу!».
- Только, в этом случае, будут красавца превращать в чудовище, - снова проворчал Мазалин.
За людей вступился Рыжик:
- Ничего подобного! Человеческое тело великолепно сконструировано, и весьма красиво!
- Ну, и чего ж ты, тогда, не остался таким красавцем, а хвост себе отрастил?
- Мне по душе именно такой вариант красоты. А малыш может, и человеческий облик себе выбрать.
- Вряд ли он захочет стать таким же, как те, кто загнали его родителей и друзей в лес, и стали на них охотиться. Пошлёт он их, куда подальше, с их «чудесным предложением»! Идиоты, его, значит, «лечить» будут, а меня, - «здорового» «заразили» насильно. И ещё учёными себя называют!
Положив лапу на плечё Мазалину, Рыжик постарался его утешить:
- Что сделано, то сделано. Да, исполнили эти белохалатники нашу с тобой мечту совсем не так, как нам того хотелось. Но могло быть и хуже. Мы прошли тест, и находимся в относительно комфортных условиях, а сколько тех, кто его не прошли!
- Да уж, если б мы ещё и тест не прошли, - это был бы полный швах! – согласился Мазалин, и добавил: - Хоть бы она смогла его пройти! Если не сможет, не завидую я ни ей, ни малому.
- Да, нам остаётся только молиться, чтобы, в этом плане, всё у них сложилось благополучно! И чтобы больше никого не поймали, – сказал на это Рыжик.
Без аппетита поужинав, антропоморфы отправились на отдых.

Посреди ночи Чинк проснулся от того, что его кто-то грубо толкнул в бок. В спальне находились два незнакомых антропоморфа. Один стоял у входа, другой, растолкав Чинка ногой, проделал ту же процедуру с остальными спящими пушистиками. Таких антропоморфов Чинку ещё видеть не доводилось. Необычное заключалось не во внешности. Внешность у них была самая обыкновенная: тот, что стоял у двери, по видовой принадлежности был зайцем, тот, что расталкивал спящих, - енотом. Оба безодёжные. Необычное было в эмоциональном настрое, который проявляли оба.
В Убежище, да и в городе тоже, все пушистики относились друг к дружке доброжелательно. Не то, чтобы в Убежищах царила полная идиллия, случались и конфликты, но до серьёзного негатива дело никогда не доходило. Эти же двое негатив, прямо-таки, излучали. Отношение к находившимся в комнате у пришлых было брезгливо-пренебрежительным, причём ярко выраженным. Например, было видно, что еноту противно к ним даже прикасаться.
- «Что мы такого сделали, что они к нам так относятся?»
Из-за такого их настроя этот вопрос пришел Чинку в голову раньше, чем «Кто они такие, и что, собственно, здесь делают?». По этой же причине он, только потом, заметил, что эти двое вооружены. Заяц держал в руках топор, а у енота было, самодельное, мечете, какие в убежищах использовали, чтобы прорубаться сквозь особо густые заросли, а также для рубки веток, чтобы замаскировать убежище во время очередной облавы. Остальные разбуженные пушистики, так же как и Чинк, непонимающе уставились на них. Наконец, Арай растерянно спросил:
- А… а вы кто?
- Поднимайтесь, поднимайтесь, давайте! - недовольным тоном сказал енот, - идите к остальным. Там вам всё разъяснят.
Пушистики возражать не стали, и, поднявшись с лежанок, направились к выходу из спальни. Заяц с топором посторонился, уступая проход.
- Туда, – сказал он, уже в коридоре, указывая на дверь гостиной.
Зайдя в гостиную, Чинк с друзьями увидели такую картину: в углу, наискосок от входа, стояли араевы родители с Танисом и Чапеком, - активистами «Общества защиты прав антропоморфов». Рядом с входом, спиной к вошедшим, стоял некто в, цвета хаки, плаще с капюшоном, из-под плаща выглядывало дуло автомата, который стоявший направил на людей.
- Стойте там, и не делайте резких движений, - сказал Енот, указывая на угол, где стояли люди.
Пройдя в указанное место, пушистики смогли рассмотреть лицо плащеносца. Увидев его, они сразу поняли кто эти прибывшие, - автоматчик принадлежал к тому же виду, что и, пойманные сегодня, мать с детёнышем. Стало ясно, что это отец, с друзьями, пришел выручать свою семью. Однако, вопросы: «Что они делают здесь?» и, особенно: «Почему так враждебно настроены к своим?» оставались совершенно непонятны.
Тем временем олень-автоматчик соизволил обратиться к тем, кого держал под прицелом:
- Вижу, вы уже поняли, кто я. Значит, осталось пояснить, зачем такие меры предосторожности, и что мне нужно от вас. Во-первых, хочу вас успокоить. Если вы не будете делать глупостей, вам ничего не грозит. Если вы мне не мешаете, - вы мне не враги.
- Тогда зачем всё это? Неужели вы не знаете, что все мы, - друзья антропоморфов? – спокойным тоном, но с явным возмущением скал Акрэл, и, указывая на, стоявших рядом, подопечных, уже на более повышенных тонах, добавил: - И, неужто, вам не видно, что это одни из вас?!
- Нет, они не из наших. По крайней мере, половина. Насчёт другой половины… увидим. – Сделав паузу, олень продолжил: У нас с вами серьёзные расхождения по очень принципиальным вопросам. Настолько серьёзные, что я вынужден обезопасить себя и свою миссию, пока не выясню: могу ли я хоть на кого-то здесь рассчитывать. Итак, обо всём по порядку…
Перед тем как начать объяснения, олень сел на кресло, продолжая держать людей с подопечными под прицелом.
- Меня зовут Соер. До трансформации, я служил в войсках, предназначенных для охраны Ясногорска от сбежавших из лаборатории. Командование даже предположить не могло, что, среди нас, может оказаться потенциальный антропоморф. Поэтому, когда нашу часть проверяли на склонность к трансформации, в кабинете, кроме проходящего проверку, находился лишь очкарик-учёный, да пара санитаров. А зря.
Помимо чисто эстетической привлекательности, тело антропоморфа обладает повышенными боевыми характеристиками: силой, ловкостью, прыгучестью, и, главное, фантастическими глазомером и быстротой реакции. Это же штурмовик поражающий цели с точностью снайпера! Я уже не говорю о рукопашной, в которой у антропоморфа, перед человеком, вообще, абсолютное превосходство.
Желанию обладать такой силой противостоять нелегко. Это моё желание аппарат просёк в два счёта, да, ещё и, заставил начать превращение. Машина работала что надо! А, вот, персонал, к ней приставленный, думал, что находится на курорте. Перед тестированием, они мне вкололи какую-то гадость, от которой ты как пьяный, но, несмотря на это, я вырубил всех троих за считанные секунды! Никто даже не пикнул! – последние слова Соер проговорил с явной гордостью.
В отличие от людей, неспособных скрывать от пушистиков свои эмоции, друг другу антропоморфы, хоть и с трудом, свои чувства могли и не показывать. Именно так и поступал Соер, общаясь со своими пленниками. Но когда он, в процессе рассказа, начал увлекаться, эмоциональная непроницаемость стала, постепенно, с него сползать.
- Очереди я просто сказал, что аппарат сломался, и надо ждать. Затем направился в арсенал. Там я тоже вырубил дежурного, как следует, экипировался, закрыв склад на ключ, дезертировал. Пушистики, всё время сидели в лесу тихо, и, ни разу, за всё время моей службы, носа в город не казали. Поэтому расслабились мы конкретно. Так что я смог, без особых проблем покинуть часть в полном обмундировании. Я просто сказал, что отправляюсь на дежурство взамен заболевшего сослуживца. Никто проверять не стал.
На этих словах настроение рассказчика поменялось. Если в первой половине рассказа он хвастался, присматриваясь, как реагируют слушатели на его слова, то, с этого момента, он начал выплёскивать накопившееся возмущение:
- Я отправился на поиски того, кто смог понять какая сила скрывается в антропоморфах. И, самое главное, что не надо пытаться эту силу из них «выковыривать», как, в пустую, тужатся другие белохалатники. Что овладеть этой силой можно только в её естественной, совершенной форме. Я шел присоединится к гению, который, укрывшись в лесах, взращивает великую расу, что будет господствовать над миром.
На этих словах он сделал жест «рука-лицо», на секунду опустив оружие, но, тут же, спохватился, и, вновь, наставил на слушателей автомат.
- Как же я ошибался! Как насчёт гениального человека, так и насчёт совершенной формы обитателей Убежищ. Я обнаружил там пастуха, с подпасками, пасущего стадо имбицилов, способных только цветочки нюхать, да за бабочками гонятся.
- Не думал, что слабоумные способны построить в лесу целую инфраструктуру, - решился возразить ему Рыжик.
- Да, если б не Ранэк, они бы все там давно повыздыхали от болячек и голодухи!
- И что же, Ранэк лично им всё построил и обслуживает? Сам всё поддерживает в рабочем состоянии?
- При хорошей дрессировке, и животное научится работать.
- Не думаю, что было бы разумно ожидать от городских жителей обширных познаний по выживанию в лесу. Они все привыкли к совсем другим условиям жизни, но, за короткое время, сумели обучиться, и, совместными усилиями, живут в лесу, практически, на полном самообеспечении. Чего вы ещё от них хотите?
- Да они там все, - плюшки ручные! Разве это высшая раса?! Да они слабее людей. Случись хуманам застать их в убежище, они поднимут лапки кверху и сдадутся. О сопротивлении и не подумают. И это притом, что, средней силы, антропоморф, метая камни, с относительно близкого расстояния, при его силе, скорости реакции и глазомере, представляет собой более опасную боевую единицу, чем человек с огнестрельным оружием! Про партизанские действия и говорить не приходится.
- Это обусловлено их этическими принципами. Насилием ничего не добьешься.
- Идиотизм это, а не этика! Хуманы понимают только один язык, - язык силы!
- Любые агрессивные действия только разозлили бы их, и заставили более агрессивно действовать в ответ.
- Да один налёт на арсенал, находящийся на, утратившей всякую бдительность, базе, способен обеспечить оружием всех, способных держать его в лапах! И те несколько тысяч антропоморфов, после небольшого обучения обращению с ним, превратились бы в серьёзную боевую силу. Маскировкой и скрытностью они овладели на отлично, но тратят их совершенно впустую, - просто уклоняются от контакта с противником. Так войну не выиграть!
- Мы с людьми не воюем, - спокойным тоном возразил Рыжик на пламенные рассуждения Соера.
- А хуманы с нами, очень даже, воюют! Проводят рейды, один за другим. Берут пленных. А ответа не получают. Плюшки прячутся от них, словно дичь от охотника. В Убежищах не хватает инструментов и лекарств, не говоря уже о серьёзной технике. А ведь, захватив оружие, мы разгромим охранную базу в два счёта! И город наш. Тогда нехватка чего угодно будет устранена.
- А потом разъярённые люди сотрут вас в порошок.
- Напрасно вы воспринимаете меня как безумца. Я прекрасно осознаю пределы своих возможностей. Для разгрома базы, и рейда на город, за припасами, наших сил, более чем, достаточно. А потом, пусть бомбят лес! Успешная боевая операция послужила бы нам отличной рекламой.
- Рекламой?
- Да, вооруженные антропоморфы, - идеальная партизанская армия. Но, бесконечно прятаться по лесам, не самое лучшее занятие для существ высшего порядка. Для того, чтобы подняться в полный рост, нам нужна серьёзная производственная база, или, хотя бы, стабильный и надёжный источник поставок вооружения, и новобранцев. Есть люди, которые, в отличие от плюшек, очень ценят свободу, и готовы, даже, умереть за неё. Они, ни за что, не упустят возможностей, которые даёт антропоморфизация.
Соера прервал отец Арая:
- Если вы говорите о сепаратистах, то они, - религиозные фанатики, и уничтожат любого антропоморфа, оказавшегося в пределах их досягаемости, как «порождение Дьявола».
- Ошибаетесь. У них несгибаемая воля к победе, и уверенность в своей правоте, но, когда речь идёт о путях к, этой самой, победе, - они проявляют удивительную гибкость. Они просто объявят антропоморфизацию даром Бога, что обеспечит огромный приток новых воинов, желающих этим даром воспользоваться. Такая многочисленная армия высшей расы будет непобедима. Они станут свободными, и у нас появится своё государство.
- Ага, а потом это государство забросают атомными бомбами! – подал голос Мазалин.
- Кишка у них тонка, - ядерку применить. А, другими средствами, им победы не видать как собственных ушей.
- Если, даже, и получится, как ты сказал, ты для них, - иноверец. Зачем ты им? – не унимался чёрный лис.
- Для них трансформация в новинку. Они не знают ни как её произвести, ни как, наилучшим образом, использовать свои, новоприобретённые, силы. Им, определённо, нужен опытный консультант. Да и несколько тысяч натренированных воинов лишними никогда не будут.
- Чтобы стартовать, много ума не надо. Представил, каким хочешь стать, и вперёд! И берут они, к себе, только своих.
- Ты, я вижу, наших новостей насмотрелся. В жизни всё по-другому. У них много наёмников из разных стран, и верой своих помощников они, совершенно, не интересуются. Готовых же бесплатно воевать за их свободу, они примут как родных. Насчёт же старта, то это тебе стартовать легко. Ты мечтал о трансформации долгое время. А эти люди вообще о таком не задумывались. Как себя настроить на трансформацию, какую форму выбрать, - эта информация будет для них на вес золота! К тому же, ты не забывай, что, после старта, за трансформирующимся ещё и ухаживать надо, - это ещё одна тема для консультации. Про инструктаж, о боевом применении свойств антропоморфного тела, я, вообще, молчу.
- Ну, используют они тебя, и станешь ты им не нужен.
- Нет, они не такие. Своих партнёров они ценят.
- Ты так говоришь, будто имел с ними дело.
- Так и было. Свою срочную службу я проходил в Ночхистане. Наш командир имел дела с «Освободительной армией». Они, - хорошие ребята. Всегда соблюдают договор. Приятно с ними работать.
- Они же террористы! Они столько невинных людей убили! – возмутился Арай.
- Невиновных людей не бывает. Они поддерживают несправедливую систему, которая угнетает этот народ, и исправно служат ей. С точки зрения борцов за свободу, они, - враги.
- Но, ведь, они убивали даже детей!
- Детей? А что детей? Из этих детей вырастут, такие же, безынициативные, послушные винтики для несправедливой системы.
В комнате повисла долгая пауза, которую прервал Мазалин:
- Вот, самого, какой-нибудь, теракт затронет, - по-другому запоёшь!
- Если бы меня убили в одном из военных столкновений, или бомба, рядом со мной, взорвалась, - это было бы честно, и справедливо. На войне, как на войне.
Тут решил высказаться Рыжик:
- Вот, ты говоришь о борьбе за свободу, о справедливости. А как насчёт права на жизнь тех, кто не желал им зла, тех, кто даже о них не слышал?
- Право на жизнь не даётся, только потому, что ты родился. Его надо заслужить!
На это опять ответил Мазалин:
- Ну, про себя ты, наверняка, считаешь, что заслужил жить, да ещё и жить хорошо! Но вот, только, интересно, чем же? С твоими «борцами за свободу», плечом к плечу, «за справедливость», не сражался. Наоборот, участвовал в уничтожении сепаратистских бандформирований. И антропоморфом ты стал, отнюдь, не добровольно. Да, ещё и, был одним из тех, кто на нас охотился, и никакие угрызения совести, и размышления о справедливости тебя не посещали, пока тебя самого не коснулось.
- Да, я симпатизировал ночхистанцам, но это не моя родина, чтоб мне за них воевать. Насчёт справедливости, в этом случае, я уже сказал. Если же они станут одними из нас, - их родина станет моей. Да, стремление к комфортной жизни и к карьерному росту удерживали меня от трансформации. Поэтому было бы справедливо, если б я погиб в бою с антропоморфами. Но, так или иначе, я стал одним из тех, кому самой судьбой уготовано господствовать над низшими! И, уж тут, я не стану проявлять безвольность, и не уподоблюсь ручным зверушкам. Не стану я и «нянькой» для этих «зверушек», как Ранэк, и его ассистенты. Я возьму то, что принадлежит мне по праву, и посодействую восхождению антропоморфов (настоящих антропоморфов) к тому высокому положению, которого они достойны!
- И как только тебя, такого, ещё и полюбить умудрились?! – пробурчал Мазалин.
- У девчёнки оказался, на удивление, хороший вкус! Она пришла, с группой беглецов от людей, вскоре после моего прибытия. Она сумела оценить мои достоинства, и, даже, согласилась поменять свою трансформацию, когда настала её очередь.
Рыжика заинтересовали эти слова Соера, и он задал вопрос:
- Но, насколько известно, одного согласия недостаточно. Необходимо испытывать большую симпатию к своей будущей внешности. Как вам удалось её вызвать у вашей невесты?
- Мы, с Ранэком, разработали особую методику. Главное, - желание трансформироваться. Симпатию можно развить. Она хотела стать моей супругой, а, ещё, мы оба хотели детей, - вот стимул, чтобы ей стремиться синхронизировать со мной свой вид. Я много рассказывал ей, почему хотел стать именно антропоморфным оленем, а рассказывать я умею. Постепенно, ей, тоже, понравилась эта разновидность, и она сумела отказаться от намерения трансформироваться в антролису. Ещё она хотела стать безодёжной, - из тех, у кого и посмотреть-то не на что! Меня, само собой, такой вариант не устраивал, и я объяснил ей, что от такой красоты отказываться не стоит. Тем более что, с такой внешностью, она будет более привлекательна и желанна для своего мужа. В общем, вылепил я себе жену, по образу и подобию своему. Для Ранэка это был, лишь, интересный эксперимент, да, ещё один, способ угодить своим питомцам. Но я не Ранэк, я не позволю пропадать зря такому достижению. Теперь я владею методикой, позволяющей развивать склонность к трансформации у тех, кто ею не обладает. И найду ей более полезное применение, чем приведение влюблённых трансформирующихся к одному биологическому виду, - завершил Соер своё объяснение, едва не лопаясь от гордости.
- Интересно, ваша жена тоже разделяет ваши взгляды на…, так сказать, политику в отношении людей? – поинтересовался Акрэл.
До этого, рассказывая о своей жене, Соер, испытывал к ней симпатию, и некоторую теплоту, но, едва он услышал этот вопрос, от него повеяло холодом. О намерении скрывать свои чувства он, похоже, совершенно забыл.
- Вкус у неё хороший, но, по уровню интеллекта, она, - дура дурой, как и большинство из ранэкового зверинца. Стоило мне затронуть эту тему, как она, тоже, начала нести ихний пацифистский бред. Ну, ничего, не бабье это дело, - воевать. Их дело, - производить здоровое потомство. С этим она справляется, значит, польза от неё есть. Но, вот, сына моего превратить в ручную зверушку я не дам. Как только, малость, подрастёт, - займусь его воспитанием. Выбью из башки всю эту пушистиковую дурь, и выращу из него настоящего антропоморфа, - достойного наследника.
- И как же это тебя, - «настоящего антропоморфа», в убежище не раскусили? – спросил Мазалин.
- Зачем раскусили? Я своих взглядов не скрывал! Плюшки всё надеялись, что я их поменяю, и были на все сто уверены, действовать я не стану. Наивные!
На этих словах, Соер взглянул на свои наручные часы. По его реакции стало ясно, что время, выделенное на разговор с подопечными и их опекунами, истекло. Пафосным тоном, он продолжил:
- Кстати, о действиях. Как вы уже знаете, хуманы взяли то, что принадлежит мне. Я собираюсь преподать им урок, чтобы они, раз и навсегда, уяснили, что воровать у представителя высшей расы чревато жестокими последствиями. Сюда я пришел по двум причинам. Во-первых, мне нужно было безопасное место, чтобы подождать подходящего времени для осуществления моей миссии. Это время уже наступило. Во-вторых, я надеялся найти здесь настоящих антропоморфов, готовых сражаться за своё будущее.
В этот момент, Соер указал на Чинка и Арая, и окатил их таким презрительным взглядом, что оба отшатнулись.
- Вас двоих видно с первого взгляда. Единственное, на что вы способны, - выполнять функцию домашних любимцев.
Выдержав небольшую паузу, во время которой осматривал пушистиков с видом покупателя, которому очень не нравится товар, «настоящий антропоморф» продолжил, указав пальцем на Чинка:
- Ну, из тебя, при хорошей дрессировке, ещё может получиться послушная рабочая скотинка. А вот этот, - указующий перст Соера переместился на Арая, - полное ничтожество, из недоразвитых. Ничтожнее хуманов! И на старости лет будет выглядеть котёнком, - мечта педофила, блин! Тьфу, - даже смотреть противно!
С этими словами, Соер смачно сплюнул, прямо под ноги, объекту своей критики. Причём, умудрился проделать это, не самое благородное действие, с чрезвычайно аристократическим видом.
Стоявшие напротив него отреагировали по-разному. Сам Арай находился в крайней растерянности, плохо соображая, что происходит, и какие претензии этот чужак с автоматом к нему имеет.
Чинк, тоже, находился в шоке. Происходящее казалось ему каким-то, чрезвычайно, глупым, и нелогичным сном. Один из антропоморфов, - тех, кого Чинк привык, автоматически, считать своими вёл себя как ярый недоброжелатель. И какой антропоморф! Тот, у которого случилось несчастье, кого надо жалеть и утешать, сидит здесь, направив на Чинка оружие, и страшно оскорбляет его лучшего друга. Всё это не укладывалось в голове у зелёного белка.
Рыжик сохранял спокойствие.
Акрэл тоже сохранял внешнее спокойствие, но, в душе у него кипела холодная ярость. Он был готов убить самовлюблённого оленя. Мазалин свой гнев скрывать не стал, и зарычал на араева обидчика.
Чинк испугался, что Соер, в ответ, застрелит их обоих, но тому их реакция, даже, понравилась. Он их, не то чтобы зауважал, но перестал на них глядеть, как на пустое место.
Переведя взгляд на Рыжика, «приёмная комиссия в настоящие антропоморфы» изрекла:
- С тобой тоже всё ясно. Ты то же, что и ассистенты Ранэка. Мозги, вроде, в наличии, но пользоваться ими не умеешь.
Рыжик, в ответ, не сказал ни слова.
Но Соер от него ответа и не ждал. Внимание его переключилось на Мазалина.
- А, вот, кто ты ясно не совсем. Поэтому спрашиваю напрямую: Ты готов идти с нами, и бороться за свободу, или остаёшься с ними, - Соер пренебрежительно тыкнул пальцем на остальных подопечных, - ждать милостей от хуманов?
- Любопытно, как же ты собираешься бороться? – иронично спросил чёрный лис, - Учитывая, сколько у тебя последователей, большой популярностью твои идеи, в Убежищах, не пользуются. Никакой рекламы не будет, никакие террористы твоих услуг не захотят. Уж не втроём ли против всего человечества идти собираешься? Такой «армии» даже на один институт не хватит.
- О том, как я собираюсь получить назад своих самку и сына, я расскажу тебе, лишь, когда ты к нам присоединишься. Осуществление моего плана и будет демонстрацией нашей силы и серьёзности наших намерений. Это, конечно, несравнимо с захватом